Да, Янка была лёгкой, общительной, с хорошим чувством юмора. Все свои печали она сублимировала в творчество.
Вела себя как нормальный здоровый человек, без короны на голове. Пела потому что надо (в смысле — поделиться со слушателями). Однажды позвонил Валера Рожков — мол, собирайтесь, вы летите в Иркутск на концерт. Не спрашивая, готовы ли. Мы быстро собрались, купили билеты и прилетели. Концерт организовали в библиотеке, слушатели были очень доброжелательны, принесли легендарное ведро с пивом для «смачивания горла артисту». Вместо воды. Концерт получился душевный. После, как водится, пришли домой к друзьям, до полночи бражничали, говорили о великом и не только. И, конечно же, съездили на Байкал.
Я не так много ездила с Янкой на концерты, жила в Новосибирске, не была всё время рядом с ней. Но она многое мне рассказывала: например, о том, как они ездили автостопом. В Тюмени Янка много времени проводила с тамошними друзьями. Пожила и в Питере, и Москве, и в Омске, выступала в Барнауле, в разных европейских городах.
Она была очень эмпатичной. Чувствовала чужую боль, умела найти слова, а иногда и более действенные меры. Например, однажды, чтобы привести меня в чувство, встряхнула меня как следует — помогло. А в другой раз решила написать песню — «Нюркину песню». Под каждой строчкой подпишусь, всё так и было. И про тряпки на полу, и про коньячок, и про чай, и форточку. Отдельно стоит только второй куплет — в нём не история, а Янкино внутреннее проживание чужого переживания, очень точное. Есть люди, которые не готовы поделиться чем-то тяжёлым в обычной жизни и не хотят как-то грузить других, они наоборот сами готовы всех поддерживать. Они могут быть с прекрасным чувством юмора и очень добрыми ко всем, но при этом видеть и остро воспринимать несовершенства мира — оно как раз и выливается в творчество, на бумагу.
