>>5352676
Предлагаю подумать вот над чем:
Жить имеет смысл только пока есть ради чего. Если то, ради чего жить, бессмертно, то может получиться интересная ситуацию: тот, кто живёт ради чего-то бессмертного, сам становясь бессмертным, превращается в воплощение того, ради чего он живёт — бесконечные годы служения избранной цели просто вытеснят со временем всё конечное человеческое прошлое сначала на далёкую периферию сознания, а потом и вовсе похоронят. На выходе получится по сути всего лишь ещё одна из множеств сил природы, которая всё равно что мертва, потому что больше не сможет делать выбор, зная, что за него или за его отсутствие придётся платить. Ей просто нечем и незачем платить.
Делать человека без цели или человека с ограниченной целью бессмертным — это просто вид изощрённой пытки, выход из которой будет только один: найти бессмертную, бесконечную цель и, опять же, попасть в вышеупомянутую ситуацию.
Это, кстати, не такой уж и невозможный процесс. Я могу привести вполне реальный пример такого.
Вот есть поэт и писатель Александр Сергеевич Пушкин. Мы его знаем как классика русской литературы, написавшего книги, которые читал всякий, кто учился в русскоязычной системе образования, оставил после себя дневники, записи, черновики и прочие артефакты.
Но мы не знаем Александра Сергеевича Пушкина как человека. Того, что когда-то существовал, каждый день своей жизни что-то чувствовал (физически и эмоционально), думал, о чём-то горевал, чему-то радовался.
Да, о чём-то из этого он оставил записи в своих дневниках, о чём-то нам рассказали его современники, но далеко не всё, а даже то, что было записано — это было не то, что было действительно, это было лишь его или ещё чьё-то восприятие того, что было: крайне ограниченное, искажённое, переписанное и отцензурированное (в том числе самим собой). Произошла необратимая потеря информации о Пушкине как человеке.
Сначала огромный пласт информации о Пушкине-человеке исчез вместе с его физической смертью, потом понемногу стала исчезать информация, которая была у тех, кто знал и контактировал с ним, уже в связи с их смертью. В какой-то момент Пушкин-человек умер окончательно, хотя где-то ещё могут быть со временем найдены какие-то крохи новой информации о нём в пыльных архивах.
Но на его месте родился новый, бессмертный Пушкин — Пушкин-классик. Пушкин, чьи произведения читали многие, Пушкин, сам по себе практически лишённый каких-то человеческих черт, потому что они не особенно нужны для достижения той цели, которой служит Пушкин-классик — быть фундаментом современной русской литературы. Да, у него есть имя, портрет, некий человекоподобный образ, но это не Пушкин-человек, это какая-то совсем другая сущность, существующая исключительно в умах людей, при этом вполне бессмертная, потому что не имеет конкретного ограниченного физического воплощения, к которому она привязана и чья смерть могла бы прервать её существование (в отличие от Пушкина-человека).
Пушкин-классик и Пушкин-человек имеют некоторые сходные черты, но чем дальше существует Пушкин-классик, тем меньше он будет походить на Пушкина-человека, потому что он продолжает обретать собственную историю. Чем дальше, тем меньше у него будет черт, что были у Пушкина-человека. Он будет не только утрачивать старые черты, но и приобретать новые — те, что нужны Пушкину-классику здесь и сейчас для служения его цели (быть фундаментом современной русской литературы).
Собственно отличие Пушкина-классика от бессмертных, о которых я говорил в начале, заключается только в том, что Пушкин-человек никогда не принимал решения служить именно этой цели (быть фундаментом современной русской литературы) — это сделали за него другие люди.
Вообще процесс замещения Пушкина-человека Пушкиным-классиком может оказаться весьма интересным примером корабля Тесея, но пожалуй, закончу на этом.
Я думаю, очевидно, что этот мыслительный процесс можно применить к любым историческим личностям.
